LA POETESSA
DI MARINA CVETAEVA
(MUSICA DI MAX RICHTER: MARIA , THE POET )
Quanti già sono caduti in questo abisso,
spalancato chissà quando!
Verrà giorno, quando anch’io sparirò
dalla faccia della Terra.
Tutto si irrigidirà, chi ha cantato e chi ha lottato,
chi ha brillato e chi si è spezzato:
e il verde dei miei occhi, la tenera voce,
e l’oro dei capelli.
E la vita continuerà con il suo pane quotidiano,
e la smemoratezza dei giorni.
E tutto continuerà – come se sotto il cielo
io non fossi mai esistita!
Io mutevole, come il volto dei bambini,
e cattiva ma per poco,
io che ho amato il momento in cui la legna nel camino
diventa cenere,
il violoncello e la cavalcata nel bosco,
la campana del villaggio…
Io, così viva e vera,
sulla carezzevole terra!
A tutti voi – che siate estranei o miei?!
io non ho mai conosciuto misura-
mi rivolgo con una richiesta di fede
e una domanda d’amore.
Vi chiedo di amarmi giorno, e notte, e per iscritto, e a voce:
perché sinceri sono i miei sì e i miei no,
perché così spesso sono troppo triste
e ho solo vent’anni.
Perché per me è assolutamente inevitabile
Il perdono delle offese,
e per tutta la mia incontenibile tenerezza
e il mio aspetto troppo fiero.
Per la velocità impetuosa degli eventi,
per la verità, per il gioco…
Ascoltate! – amatemi ancora,
perché io morirò.
(traduzione dal russo di Sergio Mercanzin)
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверстую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
Застынет всe, что пело и боролось,
Сияло и рвалось:
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.
И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет всe — как будто бы под небом
И не было меня!
Изменчивой, как дети, в каждой мине
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой,
Виолончель и кавалькады в чаще,
И колокол в селе…
— Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!
— К вам всем — что мне, ни в чем
не знавшей меры,
Чужие и свои?!
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.
И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто — слишком грустно
И только двадцать лет,
За то, что мне — прямая неизбежность —
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность,
И слишком гордый вид,
За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру…
— Послушайте! — Еще меня любите
За то, что я умру.